ОДИНОЧЕСТВО В НОЧИ

 

 

 

Я люблю ночь - время, когда остаешься один на один со Вселенной. Во тьме открываются истинные очертания мира, обычно скрытые завесой дневного света. Из тьмы возникли очертания галактик и созвездий, и во тьму они уйдут, когда наступят Сумерки Вселенной. Днем, ты видишь только фальшивый синий купол небосвода, но ночью он исчезает, открывая подлинную глубину мироздания. Звездный свет зовет за собой, заставляя покинуть негостеприимный мир, в котором остается только оставленное душой тело. Сон дарит освобождение от оков плоти, срывая преграды между измерениями, стирая время и расстояние. Обычно, люди страшатся сновидений, ибо им непонятен тот мир, что лежит за пределом сознания. Он чужд, и в нем много тайн, а люди не любят тайн - они любят ясность и порядок. И очень редко можно встретить человека, считающего своим истинным домом вселенную грез.

Я уже почти забыл то время, когда грелся под лучами восходящего йяканского солнца и слушал мягкий плеск теплых зеленоватых волн Кессинайанского Океана. Это был сон - не более того. Сном была и та бездна, вне пространства и времени, где среди клочьев мрака плыли зыбкие, неясные очертания безликих сущностей, имени коих не в состоянии произнести ни один язык. Жизнь была иллюзией, Забвение мороком. Реальность оказалась совсем иной. Каждый день я вижу вокруг себя тех, кто называет себя людьми. Их много, и они очень разные. Среди них есть гении – есть замечательные писатели, музыканты, художники… Но все они чужие. Нет, я не говорю, что они опасны или неприятны – они просто чужие. Я говорю с ними, слушаю их, понимаю значения слов, смысл фраз, но не могу понять все целиком. Они живут в мире без будущего и без определенного прошлого, поклоняются странным богам и, веря в них, не могут принять простейшие чудеса, совершаемые без помощи каких-либо богов. Они говорят о любви к жизни, но сами отнимают ее у тех, кто не способен оказать им сопротивление. Они рассуждают о добре, хотя никто из них так и не понял, что такое добро.

 

В одну из ночей, когда на темное, чуть затянутое пушистыми облаками небо, уже взобралась бледная луна, я спустился по еле заметной тропинке к берегу озера. Над ровной водой повисли облака легкого тумана. С трех сторон озеро обступал густой лес, тянувшийся на невесть сколько лиг, в чаще которого перекликались невидимые птицы. Громадные, разлапистые деревья клонились к воде, стараясь дотянуться до нее своими ветками. Хотя ветра и не было, кроны деревьев шевелились, словно эти исполины жили собственной не зависящей ни от кого жизнью. Иногда мне даже казалось, что из земли показывались корявые, бесформенные корни, и то или иное дерево переползало с одного места на другое. Мрачность и величие этого первозданного, необъятного лесного простора, поражали, заставляя думать, что где-то там, в непроходимых чащобах, еще осталось место для тайн и легенд.

К моему удивлению, я оказался не один. На большом валуне, царственно раздвинувшем своей каменной тушей прибрежный кустарник, сидел человек. Он молча смотрел на воду, на которой серебрилась дорожка лунного света, и в которой рассыпались яркими белыми искорками отраженные звезды. Ни берег, ни человек, ни мрачный лес с бродячими деревьями не отражался в воде – лишь небо, луна и звезды.

Человек заметил меня, но не удивился и не испугался. Он просто спросил:

— Кто ты?

— Я? – поначалу вопрос поставил меня в тупик, - Я Селкер. Можно для краткости Селк. Странно, что ты спрашиваешь об этом. Ведь я твое творение.

— Ах да, конечно. – вздохнул человек.

— А кто тогда ты? – в свою очередь спросил я.

— Разве не видишь?  Я человек. Такой же, как и многие другие люди на Земле. И ты не мое творение. Тебе принадлежит совсем другой мир и совсем иная эпоха.

Я не видел лица человека – его скрывала тень. А он, насколько я понял, также смутно мог догадываться о том, кто я такой. Но, так или иначе, эта встреча не была случайной. Мы вдвоем оказались на берегу озера, возле неустанно хранящего свои тайны леса. Он – человек, и я – существо, внешне похожее на вставшую на задние лапы черную пантеру. Его родиной была Земля, я же постоянно витал где-то среди грез и снов, то спускаясь на эту самую землю, то вновь исчезая.

— Можно я спрошу тебя кое о чем? – тихо сказал человек. – Почему ты сказал, что я создал тебя?

— Не совсем ты, – ответил я. – Просто все люди чем-то похожи. Их объединяет многое, но они не хотят замечать этого. Они привыкли искать в себе только различия. Странно, что обычно, найденные различия люди мгновенно начинают использовать во вред друг другу.

— Но ты не ответил на мой вопрос.

— Я и не смогу на него ответить. Может быть, меня создал ты, может быть, задолго до тебя, еще в Древнем Египте, возникло существо, по имени Секер, ставшее ночной ипостасью бога Ра. А может быть, задолго до Египта, меня создали первобытные народы Африки, приносившие жертвы черным пантерам, оставляя им на растерзание осужденных за тяжкие провинности членов племени. Кто знает? Все люди чем-то похожи. Меня создали люди, поэтому и тебя я считаю своим создателем… Впрочем, с той же долей истины можно сказать, что и я в чем-то создал людей…

— Это еще почему?

— Потому что мы тесно связаны друг с другом. Оказывая влияние на меня, вы позволяете и мне оказывать влияние на вас. Я олицетворяю тайны природы, а человек ныне олицетворяет могущество мертвого, железного мира высоких технологий и материальных ценностей. Мира, столь же могущественного, сколь и бессмысленного. Природа видоизменилась под воздействием человека, однако этот самый человек, как был, так и остался ее частью. Он убегает от осознания этого, прячется за своими электронными безделушками, но, увы, тщетно.

— Не все пытаются убежать от этого. Многие пытаются защитить природу от влияния нашей же техносферы. – возразил человек.

— Конечно. А что им еще остается? Только их усилия абсолютно бесполезны. Неужели ты думаешь, что из-за них человечество, все остальное человечество, свернет с избранного пути? Нет.

— Но ведь в последнее время, человек подчинил себе стихии. Он создал самолеты, что бы летать, батискафы, для погружения в океанские глубины… он полетел в Космос наконец… Мы победили многие болезни. А ты говоришь, что наш мир бесполезен…

— Да, человек достиг многого. Но этим он не подчинил себе стихии. Знаешь, мне все больше кажется, что сейчас человек стал куда больше бояться наводнений, цунами и прочих природных явлений разрушительного характера, нежели две или три тысячи лет назад. Тогда он смотрел на них, как на проявление некой божественной силы. Сейчас, он, подсознательно, смотрит на это, как на природную кару… То есть, просто напросто признает, что Природе есть за что его карать. Ну а что касается бессмысленности… Ответь мне на простой вопрос: а насколько сейчас защищен человек от, например, столкновения планеты с большим астероидом? У вас есть компьютеры, автомобили, мобильные телефоны и самолеты… но от удара из Космоса вы защищены не более чем динозавры. Ваша наука подарила множество безделушек, но так и не смогла в полной мере оправдать свое существование и создать что-то такое, что могло бы изменить к лучшему жизнь ВСЕЙ планеты.

На несколько минут воцарилась тишина, которую прерывал только тихий плеск воды и глухое потрескивание, доносившееся откуда-то из леса. Человек думал о чем-то своем, я же наблюдал за перешептывающимися деревьями и зарослями камыша, в которых то и дело возникали небольшие, темные силуэты странных, неестественных созданий, возившихся в прибрежном иле. Близилась полночь и мир снов оживал, все больше и больше приоткрывая завесу над своими тайнами…

— Так по-твоему, выходит, что планета наша живая? – нарушил молчание человек. - И она карает нас за наши проступки?

— Нет. Сама планета мертва. Но вот все органические существа, обитающие на ней, неотрывно связаны между собой. И неудивительно, что вред, причиненный, скажем китам, со временем вернется к людям в виде цунами или бурь. Такова Природа вашего мира. Природа, которую человек все время пытается поставить на колени. Не скрою, отчасти это ему удалось. Но он забывает о том, что победив природу планеты, человек бросит вызов природе Космоса. А в битве с Космосом, поражение человека будет страшным и мгновенным.

— Знаешь, Селкер, ты столько всего рассказываешь о нашем мире, мире людей… А смог бы ты, или подобные тебе, жить в нем? Общаться с нами наравне? Ведь ты отчасти наше творение, и тебе не чужды люди.

Я ожидал этого вопроса.

— Я и подобные мне не смогут жить в вашем мире. Люди не примут ни нас, ни тех, кто будет сочувствовать нам. Мы ВЫМЫШЛЕННЫЕ существа и не можем жить в РЕАЛЬНОМ мире. Ну ты представь меня, едущего на вашем автомобиле или читающего ваш журнал… Это будет выглядеть неестественно и глупо. Я и те, кто подобен мне, могут существовать только в мире фантазий и грез, ибо там, в окружении легенд и мифов сморимся куда более натурально. Там люди готовы принять нас и мы сможем жить вместе, общаясь друг с другом через сны и игру воображения. Мы не ваши отражения, а существуем сами по себе, в своем собственном мире. Впрочем, это опять же ошибка людей. Вы так любите примерять свои правила и догматы на всех существах во Вселенной. Не скажу, что это плохо. Но и далеко не всегда хорошо…

— Послушай, - человек наконец задал, давно, видимо, мучивший его вопрос, - а как же Бог? Ведь раз мы верим в него, мы невольно одушевляем Природу. Почему же он позволяет разрушать самого себя?

— Бог? А кто сказал, что он существует? Впрочем… скорее всего существует.

— Значит, ты признаешь возможность существования чего-то божественного?

— Конечно. Но… я бы не назвал ваших нынешних богов, богами. Они, скорее, вампиры, высасывающие из людей всю силу веры. Они созданы людьми, зависят от людей и если не станет вас, то и они растворятся в волнах вечности без следа. Эти боги не созданы силами природы, ибо не являются их персонификацией. Стихии представляются как следствие действий бога, а не первопричина возникновения самого божества. Поэтому-то, все ваши божества сродни бабочкам-однодневкам. Они позволяют разрушать Природу, потому что сами порождены не ей, а вами.

— То есть ты хочешь сказать… - человек на мгновение задумался, - что если исчезнет человечество, исчезнешь и ты? Ведь ты сам сказал, что создан нами.

— Я не исчезну. Потому что  я олицетворяю тайну. Тайны сновидений, грез, мечты… а давным-давно олицетворял еще и Ночь. Человечество не вечно, а вот сны вечны. Я останусь, хотя и сильно изменюсь. Вечны и ваши Старые Боги. Те, кто олицетворял Солнце, Ветер, Смерть… да мало ли еще чего… Их много, у них масса имен и обличий. Человек может исчезнуть, но явления Природы не исчезнут. Они все равно останутся, пусть даже на других планетах. Поэтому-то Старые Боги и вечны.

Человек ничего не ответил. Он вновь замолчал, но, похоже, не обдумывая услышанное, а словно отмечая про себя то, что уже давно было ему известно и теперь лишний раз подтвердилось. Луна тем временем поднялась совсем высоко и застыла прямо над нами. Ее свет залил берег, и теперь стало ясно, что весь он кишмя кишит различными мелкими созданиями, самых причудливых форм. Это были странные существа, состоящие из сросшихся вместе сухих дубовых листьев, бесформенные комочки мха с паучьими лапками, пузатые старички в одежде из еловой и березовой коры, да можно ли было всех описать… При свете луны, лесная нежить разгулялась, шурша камышами, водя хороводы в валежнике и среди сухой прошлогодней листвы.

— Кто это? – с легким удивлением спросил человек.

— Это? Я не знаю, кто это, – ответил я. – Они – творения твоего мира, их создали ваши сказки и предания. Но вы отказались от них, бросили их, и теперь они живут здесь. Не бойся. Они не злятся на человека за это. Жить в мире снов все же лучше, нежели быть полностью забытым. Забвение – худшее из того, что может случится и с человеком, и с Богом и с разной земной тварюшкой. Впрочем, не стоит здесь думать о нем…

— Ты назвал Забвение худшим? Но, например, во всех наших религиях, говорили, что самое страшное, это вечные муки души.

— Душа, попавшая в Забвение, лишена мучений, – согласился я. – Она лишена всего. Ведь Забвение это абсолютное Ничто, поглощающее все, что есть в смертном мире. Ведь когда о чем-то забывают, этот предмет исчезает. Таким образом, Забвение, рано или поздно проглотит все, что сейчас существует. Это не кара за какие-то прегрешения. Это просто логичный финал, к которому приходит все живое. Но самое страшное то, что Забвение не уничтожает тело или душу, ибо в этом Ничто, тем не менее есть Нечто. Оно деформирует их в нечто совершенно ИНОЕ. Если в Забвение попадает душа человека – она распадается, теряет прежние очертания и свойства. Если Забвению предается Бог, вроде того Бога, что создали люди – то деформируется и он. В Забвении нет постоянства форм, а любые деформации происходят неизменно в худшую сторону.

— И что потом?

— Не стоит продолжать разговор на эту тему, - отмахнулся я. – Сюда, в Йякан – Альтернативную Вселенную, закрыта дорога Им. Но не нужно сюда призывать Их специально.

Я почувствовал, как испуганно притихли деревья, а в траве остановилась буйная и веселая пляска лесной нечисти. Холодная, черная, распустившая дрожащие щупальца тень пронеслась над озером, на миг закрыв звезды, но потом, словно встретив некую преграду, остановилась и унеслась обратно – в кромешный мрак неведомых космических сфер, которых не достигают сны и кошмары Смертных, где светят совсем ИНЫЕ звезды и обитают совсем ИНЫЕ существа… К счастью, это продолжалось всего мгновение. Затем на опушке леса снова загудели костяные рожки, на которых играли крошечные создания, надевшие себе на головы шляпки от грибов и украсившие седые бороды еловыми колючками. Все сборище опять зашуршало, запищало, зашумело и понеслись хороводы нечисти от темных лощин, до озерного берега.

— Их однажды уже чуть не сожрало Забвение, – сказал я тихо. – Люди убили их рациональной действительностью, проехали по ним катком своей «цивилизации», но не в физическом смысле. Физически, люди уничтожают сейчас зверей и птиц. Этих существ люди убили духовно.

— Но… все это время мы просто хотели построить такой мир, в котором человеку жилось бы комфортно. – мой собеседник словно пытался оправдаться.

— И вы, несомненно, построите его, – кивнул я в ответ. – Это будет мир закрытых под стальными куполами озер, серый и холодный мир гранитных домов, безжизненный хаос огромных городов, скрытых дымом и грязным туманом. Мир, в котором не будет животных и птиц, в котором не будет лесов и лугов… И только когда этот мир будет построен, человек остановится и задаст себе вопрос: «а этого ли я хотел добиться и стоит ли это хоть малой толики того, что было уничтожено?» Впрочем, будет уже поздно.

— Ты словно обвиняешь нас в чем-то… Так и хочешь приговорить человечество к самому худшему.

— Я не обвиняю. И тем более не могу ни к чему приговорить. Люди, так уж получилось, приговорили себя сами. Пойми, что горы, моря, птицы и звери прекрасно обойдутся без людей. Люди без них – нет. Хотя они постоянно и стараются убедить себя в обратном. Как только человек уничтожит жизнь на своей планете, он уничтожит и себя. Возможно, не телесно. Но духовно. А это первый шаг к тому, что зовется Забвением.

Человек еще раз окинул взглядом берег озера, кишащий лесной нечистью, к которой теперь прибавилась и водяная.

— А может быть, ты сам морок? Может быть, все твои слова не более чем сон и ложь? – спросил он.

— Может быть, – еле заметно улыбнулся я. – Спроси об этом свою душу. Свое сердце. Спроси у них, хотят ли они, что бы я был мороком. Желают ли они того, что бы я, вслед за этими безобидными созданиями, навек покинул Землю и ушел в мир грез? Хотят ли они смерти еще одного мифа? Спроси, а узнав ответ, решай – лгу я или нет. Да, я могу лгать. А ты не сможешь решить, так это или нет. Ведь для того, что бы определить, прав ли говорящий, необходимо знать подтверждение или опровержение его словам. Я сейчас могу сказать, что это все сон, но кто знает, скажу ли я правду, поскольку  ты не можешь доказать обратного. Но, вот в чем вопрос – нужно ли мне лгать? Зачем и какой смысл мне обманывать тебя, особенно тут – у этого озера, на глазах сотен, а может быть и тысяч лесных и озерных духов?

— А что у них за праздник? – человек кивком головы указал на сонмы крохотных существ, водивших свои бесконечные хороводы в лунном свете.

— Не знаю. Может быть, они радуются тому, что впервые за много лет это место посетил человек. Такой как ты. Люди сотворили их в легендах и сказках, но потом легенды стали не в чести. Эти существа для вас умерли, а вы умерли для них. А что может быть ужасней, чем известие о смерти своего Создателя? Но теперь они видят, что люди еще помнят их, и это несказанная радость.

— Так это их наши прадеды считали водяными, лешими, моховыми и полевыми?

— Все может быть. Я повторюсь, что они мне незнакомы. Просто когда-то, этим крошкам стало некуда идти, и я, из жалости, а может из опасения, что их может поглотить Небытие, открыл им Врата Йякана.  Точно так же, как этой ночью я открыл их для посланца рода людского.

— Так значит, людям закрыта дорога в твой мир?

— Она закрыта для всех.

— Но ведь мы сейчас в твоем мире. И эти существа, тоже живут в твоем мире.

— Нет. Это не Йякан. Это его преддверие, где обитают те, кто осознанно остался здесь после смерти физического тела, а не пошел по пути дальнейших реинкарнаций. Или же те, для кого не осталось места в Мироздании. Преддверие Йякана – это тысячи миров, повторяющие привычные разуму обитающих тут созданий места реальной Вселенной. Этот мир не целиком создан мной. Он не более чем квинтэссенция воспоминаний и фантазий. Истинный Йякан совсем иной.

— А какой же тогда твой мир?

— Не думаю, что здесь стоит заводить об этом речь. Ни один Смертный, пока он еще живет у себя в мире, не сможет заглянуть за Грань. Поскольку, заглянув туда однажды, он уже не захочет вернуться назад. Йякан - это сон снов. Он воплощает в себе все то, к чему только может стремиться тело из плоти и крови и все то, к чему только может стремиться бессмертная душа. Живым нет туда пути. А тем, кто вошел в Йякан, уже нет пути назад.

— То есть это то, что у нас в мире называют Раем, – констатировал человек. – Только для того, что бы попасть в Рай надо жить праведной жизнью, а для того…

—…что бы попасть в Преддверие Йякана надо всего лишь отказаться от всей череды следующих реинкарнаций. – закончил я. – Не такая уж и большая цена за то, что бы обезопасить себя от Забвения и, точно так же, во плоти, существовать тут. В мире, созданном  собственной фантазией и мечтой. В мире, где не возможности управляют желаниями, а желания делают доступными любые возможности.

Луна постепенно клонилась к горизонту, летняя ночь, наступившая почти мгновенно, так же быстро отдавала свои права прохладному утру. В траве утихли хороводы лесных жителей – вереницы странных созданий потянулись к густому ельнику. Некоторые из них проходили мимо нас, учтиво кланяясь и снимая перед человеком колпачки из сухих листьев. Они еще помнили людей и верили, что когда-нибудь их былые Создатели откроют им обратную дорогу в родной мир, из которого, в свое время, им пришлось бежать.

— У меня к тебе столько вопросов… - признался вдруг человек. – О Старых Богах, о Космосе, иных мирах… Ведь ты знаешь все. Ты родился вместе с этой Вселенной и будешь с ней до последнего ее дня. Может быть мы еще встретимся у этого озера и поговорим об этом?

— Может быть, - я неопределенно пожал плечами. – Это зависит не от меня, а от тебя. Врата должны быть открыты в обе стороны. Мои открыты всегда. Но вот люди так редко открывают свои. Признаться честно, я устал быть один. Мне не хватает того, с кем я могу просто поговорить. Так что если вдруг ты захочешь увидеть меня, просто вспомни это озеро и этот лес…

Человек кивнул и растаял в лучах восходящего солнца. В его мире тоже наступал день – суматошный и торопливый…

 

…Я часто приходил на это место и сидел у воды, глядя на отражение звезд на темной глади озера. Вокруг меня водили свои хороводы странные маленькие существа, имени коих я не знал. Они копошились в траве и пробегая мимо меня учтиво кланялись, снимая свои колпачки.

Втайне я надеялся, что человек не забыл об этом месте и что серые дни не убили в нем ту толику странной, космической тайны, которая живет в душе каждого живого существа и благодаря которой живое существо и называется «живым». Но человека я больше не видел. Никогда…

 

 

                           (С) Selker Ari   -    2007 г.